Введение

В последней трети XVIII века в поэзии, как и в драматургии, произошли большие сдвиги.

Устойчивость поэтических принципов классицизма охранялась сложившейся жанровой системой. Поэтому дальнейшее развитие поэзии не могло осуществляться без нарушений, а затем и разрушений канонических форм жанровых образований. Эти нарушения стали допускать, как было отмечено, сами писатели-классицисты (Ломоносов, Сумароков, Майков, Херасков и молодые поэты из его окружения). Но настоящий бунт в царстве жанров совершил Гавриил Романович Державин.

Молодой поэт учился у своих именитых предшественников: правилам версификации у Тредиаковского, поэтической практике у Ломоносова и Сумарокова. Но так уж сложилась биография Державина, что с самых первых его шагов в поэзии наставницей ему была сама жизнь.

Действительно, поэт увидел истинную природу -- мир многозвучный и многоцветный, в его вечном движении и изменениях, безгранично раздвинув рамки поэтического (от самых высоких сюжетов до воспевания пивной кружки). Главными же врагами Державина были все те, кто забывал "общественное благо", интересы народа, предавшись сибаритству или ласкательству при дворе.

Ода в творчестве Г.Р. Державина

В "Оде на день рождения ее величества, сочиненной во время войны и бунта 1774 года" поэт, обращаясь к Екатерине, утверждал: "Враги, монархиня, те ж люди",-- и призывал ее к милости. В своих биографических "Записках", созданных уже в конце жизни, Державин, вспоминая о Крестьянской войне, отметил крайнее раздражение народа против правительственных войск и симпатии к Пугачеву простых солдат.

Несмотря на то что в местах, охваченных пугачевщиной, Державин пробыл около трех лет, его неумение ладить с начальством сослужило ему плохую службу, он оказался совершенно обойденным наградами и в конце концов, помимо своего желания, "выпущен в статскую".

Но и гражданская служба была полна потрясений. Будучи советником экспедиции доходов, Державин слишком честным и прямолинейным исполнением служебного долга вызвал ненависть своего начальника, одного из наиболее влиятельных екатерининских вельмож, князя Вяземского.

Обласканный Екатериной II после появления "Фелицы" (1783) и отправленный губернатором в Олонецкую губернию, он рассорился там с наместником Тутолминым, когда тот в своем описании края исказил положение крестьян. В штыки была встречена начальством и губернаторская деятельность поэта в Тамбове (1786-1788). Державин много сделал для просвещения дворянской молодежи, охотно предоставляя для занятий собственный дом. В "Записках" мы читаем: "У губернатора в доме были всякое воскресенье собрания, небольшие балы, а по четвергам концерты, в торжественные же, а особливо в государственные праздники -- театральные представления из охотников, благородных молодых людей обоего пола составленные. Но не токмо одни увеселения, но и самые классы для молодого юношества были учреждены поденно в доме губернатора". В открытой Державиным типографии стала печататься первая в России губернская газета - "Губернские ведомости".

В 1791 году Державин стал личным секретарем Екатерины II по принятию прошений. Но близость к императрице также не содействовала служебной карьере поэта, который "лез" к государыне с делами, когда она вовсе не склонна была ими заниматься. Больше того, стихотворец и монархиня глубоко разочаровались друг в друге: став вхожим во дворец, Державин увидел изнанку придворной жизни и "не собрался с духом и не мог таких ей тонких писать похвал, каковы в оде Фелице и тому подобных сочинениях, которые им писаны не в бытность его еще при дворе: ибо издалека те предметы, которые ему казались божественными и приводили дух его в воспламенение, явились ему, при приближении ко двору, весьма человеческими и даже низкими и недостойными великой Екатерины, то и охладел так его дух, что он почти ничего не мог написать горячим чистым сердцем в похвалу ее". Державин при этом с осуждением замечает в "Записках", что Екатерина II управляла государством больше по "своим видам, нежели по святой правде", а сам он ей "правдою своею часто наскучивал".

С произведениями своих литературных наставников (Ломоносова, Сумарокова, Тредиаковского, Хераскова) Державин познакомился еще в Казанской гимназии. Ломоносовские мотивы звучат в стихотворении "Монумент Петра Великого" (1776)--оно даже по названию перекликается с "Надписью к статуе Петра Великого" Ломоносова. Державин воспевает Петра как просвещенного монарха.

Свое восхищение Ломоносовым Державин выразит в 1779 году в "Надписи" к его портрету:

Се Пиндар, Цицерон, Вергилий -- слава Россов,

Неподражаемый бессмертный Ломоносов,

В восторгах он своих, где лишь черкнул пером,

От пламенных картин поныне слышен гром.

В оде "На великость" из них, обращаясь к "народам" и "царям", поэт провозглашает, что истинная "великость" заключается в служении людям. Резко звучала "Ода на знатность", легшая потом в основу знаменитого стихотворения "Вельможа". Державин, вслед за Кантемиром и Сумароковым, утверждает внесословную ценность человека:

Нет той здесь пышности одежд,

Царей и кукол что равняет,

Наружным видом от невежд,

Что имя знати получает.

Я строю гусли и тимпан;

Не ты, сидящий за кристаллом

В кивоте, блещущий металлом,

Почтен здесь будешь мной, болван.

Переломным моментом в творчестве Державина явился 1779 год. Поэт вспоминал впоследствии: "Он в выражении и стиле старался подражать г. Ломоносову, но, хотев парить, не мог выдержать постоянно, красивым набором слов, свойственного единственно российскому Пиндару велелепия и пышности. А для того с 1779 года избрал он совсем другой путь". Главная заслуга Державина заключалась в сближении поэзии с жизнью. В его произведениях впервые перед русским читателем предстали картины сельской жизни, современные политические события, природа средней полосы, придворный и усадебный быт. Главным предметом изображения стала человеческая личность -- не условный, вымышленный герой, а живой современник, с реальной судьбой и лишь ему присущими чертами. Поэт заговорил в стихах о самом себе, раскрыл страницы собственной биографии -- все это для русской литературы было ново и совершенно необычно. Рамки классицизма оказались тесными для Державина, и, сохранив характерное для данного направления представление о прямом воспитательном воздействии искусства, он в своей творческой практике полностью отверг учение о жанровой иерархии. Низкое и высокое, печальное и смешное соединились в одном и том же произведении, отразив жизнь в ее единстве контрастов.

Черты новизны обнаруживаются, прежде всего, в стихотворении "На рождение в Севере порфирородного отрока" (1779). По теме -- это поздравительная ода, написанная по случаю дня рождения наследника, будущего императора Александра I. По форме шутливая песенка, где удачно используется сказочный мотив о поднесении феями подарков царственному младенцу. В отличие от привычного для оды четырехстопного ямба, она написана хореем, придающим ей плясовой ритм. В сниженном плане изображаются традиционные для оды античные божества: Борей у Державина -- "лихой старик", с "белыми власами и с седою бородой", нимфы "засыпают... с скуки", сатиры греют руки у костра. Вместо обобщенной картины природы в стихотворении -- конкретная пейзажная зарисовка русской зимы: "иней пушистый", "метели", "цепи льдисты" на быстрых водах. Державин в известной мере все же следует здесь за Ломоносовым: образ царя-младенца дан слитно с образом матери-России:

Сим Россия восхищенна

Токи слезны пролила,

На колени преклоненна,

В руки отрока взяла.

Царевич представляет собой соединение всех совершенств, необходимых земному богу. Гении ему приносят

Тот обилие, богатство,

Тот сияние порфир;

Тот утехи и приятство.

Тот спокойствие и мир...

Будь страстей твоих владетель,

Будь на троне человек! --

отражен взгляд Державина на личность монарха: царь, прежде всего человек, и только человек. Поэт высказывает здесь и свой творческий принцип -- он собирается изображать не человека вообще, а человека со всеми присущими ему качествами.

В стихах "На рождение в Севере..." обнаруживается прямая полемика с Ломоносовым. Кроме отмеченного в них хорея (вместо четырехстопного ямба), шутливого тона в зарисовке мифологических персонажей (сатиры и нимфы), отметим, что Державин начинает свои стихи строкой (с небольшим изменением) из известной оды 1747 года Ломоносова ("С белыми Борей власами" -- у Державина, "Где с белыми Борей власами" -- у Ломоносова).

К романтическому жанру элегии тяготеет философская ода "На смерть князя Мещерского" (1779). Тема скоротечности бытия, неизбежности смерти, ничтожности человека перед лицом вечности давно знакома русской литературе (вспомним хотя бы памятник XVI века "Прение Живота и Смерти"). И поэт перекликается с этими мотивами, когда говорит о трагическом законе бытия:

Ничто от роковых когтей,

Никая тварь не убегает;

Монарх и узник - снедь червей,

Гробницы злость стихий снедает;

Зияет время славу стерть:

Как в море льются быстры воды,

Так в вечность льются дни и годы;

Глотает царства алчна смерть

С большой эмоциональной силой пишет Державин о внезапном приходе смерти, приходе всегда неожиданном для человека, опять-таки следуя в данном случае средневековым мотивам:

Не мнит лишь смертный умирать

И быть себя он вечным чает;

Приходит смерть к нему, как тать,

И жизнь внезапну похищает.

"Как сон, как сладкая мечта", проходит молодость. Все житейские радости, любовь, пиршества обрываются смертью; "Где стол был яств, там гроб стоит".

Судьба князя Мещерского, "сына роскоши, прохлади нег",-- конкретное воплощение этой трагической коллизии человеческого бытия. Но и в этом стихотворении Державин сумел сочетать два разных плана восприятия мира и соединить две разные художественные манеры. Во второй части стихотворения звучат эпикурейско-горацианские мотивы, особенно отчетливо выраженные в заключительной строфе:

Жизнь есть небес мгновенный дар;

Устрой ее себе к покою

И с чистою твоей душою

Благословляй судеб удар.

В отличие от первой части, близкой благодаря обилию риторических вопросов и риторических восклицаний ораторской речи, вторая звучит элегически спокойно и напоминает дружескую беседу с читателем. Новаторский характер стихотворения проявляется и в том, что автор в качестве одного из героев стихотворения изображает себя.

Программным произведением Державина, заставившим читателей сразу заговорить о нем как о большом поэте, была "Ода к премудрой киргиз-кайсацкой царевне Фелице, писанная некоторым мурзою, издавна проживающим в Москве, а живущим по делам своим в Санкт-Петербурге". Ода была напечатана 1783 году в журнале "Собеседник любителей российского слова". По словам В.Г. Белинского, "Фелица" -- одно из "лучших созданий Державина. В ней полнота чувства счастливо сочеталась с оригинальностью формы, в которой виден русский ум и слышится русская речь. Несмотря на значительную величину, эта ода проникнута внутренним единством мысли, от начала до конца выдержана в тоне. Олицетворяя в себе современное общество, поэт тонко хвалит Фелицу, сравнивая себя с нею и сатирически изображая свои пороки".

"Фелица" -- наглядный пример нарушения классицистской нормативности, прежде всего благодаря сочетанию оды с сатирой: образу просвещенного монарха противопоставляется собирательный образ порочного мурзы; полушутя, полусерьезно говорится о заслугах Фелицы; весело смеется автор над самим собой. Слог стихотворения представляет, по словам Гоголя, "соединение слов самых высоких с самыми низкими".

Образ Фелицы у Державина отличается многоплановостью. Фелица -- просвещенная монархиня и в то же время -- частное лицо. Автор тщательно выписывает личные привычки Екатерины, ее образ жизни, особенности характера:

Мурзам твоим не подражая,

Почасту ходишь ты пешком,

И пища самая простая

Бывает за твоим столом.

Новизна стихотворения заключается, однако, не только в том, что Державин изображает частную жизнь Екатерины II, новым сравнительно с Ломоносовым оказывается и сам принцип изображения положительного героя. Если, например, образ Елизаветы Петровны у Ломоносова предельно обобщен, то здесь комплиментарная манера не мешает поэту показать конкретные дела правительницы, ее покровительство торговле и промышленности, она -- тот "бог", по словам стихотворца,

Который даровал свободу

В чужие области скакать,

Позволил своему народу

Сребра и золота искать;

Который воду разрешает

И лес рубить не запрещает;

Велит и ткать, и прясть, и шить;

Развязывая ум и руки.

Велит любить торги, науки

И счастье дома находить.

Фелица "просвещает нравы", пишет "в сказках поученья", но на "любезную" ей поэзию она смотрит как на "летом вкусный лимонад". Оставаясь в рамках дифирамба, Державин следует правде и, может быть, сам того не замечая, показывает ограниченность Екатерины-писательницы, которая стремилась развивать литературу в духе охранительных идей.

Державин, как и его предшественники, противопоставляет современное царствование предыдущему, но делает это опять-таки предельно конкретно, с помощью нескольких выразительных бытовых деталей:

Там с именем Фелицы можно

В строке описку поскоблить...

В этой оде поэт соединяет похвалу императрице с сатирой на ее приближенных, резко нарушая чистоту жанра, за которую ратовали классицисты. В оде появляется новый принцип типизации: собирательный образ мурзы не равен механической сумме нескольких отвлеченных "портретов" (такой принцип типизации был характерен для сатир Кантемира и даже для "Рецептов" Новикова). Державинский мурза -- это сам поэт с присущей ему откровенностью, а порой и лукавством. И вместе с тем в нем нашли свое отражение многие характерные черты конкретных екатерининских вельмож. Нововведением Державина явилось также включение в оду образца натюрморта -- жанра, который потом блестяще предстанет и в других его стихотворениях: Там славный окорок вестфальской, Там звенья рыбы астраханской, Там плов и пироги стоят...

Новаторский характер произведения увидели его современники. Так, поэт Е.И. Костров, приветствуя "творца оды, сочиненной в похвалу Фелице, царевне Киргизкайсацкой", отметил, что "парящая" ода уже не доставляет эстетического удовольствия, а в особую заслугу Державина поставил "простоту" его стиля:

Наш слух оглох от громких лирных тонов...

Признаться, видно, что из моды

Уж вывелись парящи оды.

Ты простотой умел себя средь нас вознесть!

Сам Державин тоже в полной мере осознавал новизну "Фелицы", отнеся ее к "такого рода сочинению, какого на нашем языке еще не бывало".

Важное место в творчестве Державина занимают гражданско - обличительные стихотворения, среди которых особенно выделяются "Вельможа" (1794) и "Властителям и судиям" (последняя редакция -- 1795 год).

Положив в основу "Вельможи" раннюю оду "На знатность", Державин сделал попытку нарисовать социальный портрет человека, стоящего близко к трону и назначенного выполнять волю государя.

Ода основана на антитезе: идеальному образу честного и неподкупного государственного деятеля противопоставляется собирательный портрет царского любимца, грабящего страну и народ. Как сатирик и обличитель Державин необычайно изобретателен. Тема вельможи начинается с краткой и едкой, афористически звучащей характеристики:

Осел останется ослом,

Хотя осыпь его звездами;

Где должно действовать умом.

Он только хлопает ушами.

Эта характеристика сменяется горестным размышлением автора о слепоте счастья, возносящего на недосягаемую высоту глупца, не имеющего никаких заслуг перед государством:

О! тщетно счастия рука,

Против естественного чина,

Безумца рядит в господина

Или в шутиху дурака.

Обличительная характеристика вельможи, забывающего о своем общественном долге, дальше конкретизируется в двух контрастных картинах, предвосхищающих "Размышления у парадного подъезда" Н.А. Некрасова. Державин рисует, с одной стороны, роскошный быт "второго Сарданапала", живущего "средь игр, средь праздности и неги", с другой -- униженность зависящих от него людей. В то время, когда вельможа еще "покойно спит", в его приемной толпятся просители: "израненный герой, как лунь, во бранях поседевший", вдова, что "горьки слезы проливает с грудным младенцем на руках", "на костылях согбенный, бесстрашный старый воин". И заключает оду сатиру гневное обращение к сибариту с требованием проснуться и внять голосу совести.

В своей позитивной программе Державин следует за Кантемиром и Сумароковым, утверждая внесословную ценность человека:

Хочу достоинства я чтить, Которые собою сами Умели титлы заслужить Похвальными себе делами.

Говоря далее о том, что "ни знатный род, ни сан" не делают человека лучше, чем он есть, Державин остается, однако, в рамках дворянского мировоззрения, когда знакомит читателя со своей концепцией общественного устройства:

Блажен народ! -- где царь главой,

Вельможи -- здравы члены тела,

Прилежно долг все правят свой,

Чужого не касаясь дела.

Идеальной формой правления для поэта остается крепостническая сословная монархия. Стихотворение "Властителям и судиям" Екатерина II восприняла как якобинские стихи. Державин довольно точно перелагает текст 81-го псалма. Вот как звучит это библейское песнопение в современном переводе: "Бог стал в сонме богов; среди богов произнес суд: доколе будете вы судить неправедно и оказывать лицеприятие нечестивым? Давайте суд бедному и сироте; угнетенному и нищему оказывайте справедливость; избавляйте бедного и нищего, исторгайте его из рук нечестивых. Не знают, не разумеют, во тьме ходят; все основания земли колеблются. Я сказал: вы -- боги, и сыны Всевышнего -- все вы; но вы умрете, как человеки, и падете, как всякий из князей. Восстань, Боже, суди землю, ибо ты наследуешь все народы". Но то, что выглядит в псалме эпически-спокойным, зазвучало у Державина гневным обличением. Здесь "отразились взгляды Державина на задачи власти и было выражено глубокое неудовлетворение ею. Державин выступил с критикой правительствующего Сената, осудил "земных богов", плодящих на земле лихоимство и насилие. В глазах читателя это стихотворение имело самый радикальный характер".

Стихотворение звучит как прямое, гневное обращение поэта к "земным богам". Царь в образе "земного бога" прославлялся в русской поэзии еще со времен Симеона Полоцкого. Державин же первым не только сводит "земных богов" с пьедесталов, но и нелицеприятно их судит, напоминая им об их обязанностях перед подданными. Стихотворение воспринимается как патетическая ораторская речь: Не внемлют! видят -- и не знают! Покрыты мздою очеса: Злодействы землю потрясают, Неправда зыблет небеса.

Ничтожность царей, их человеческая слабость становятся особенно ощутимы благодаря антитезе "царь -- раб":

И вы подобно так падете,

Как с древ увядший лист падет!

И вы подобно так умрете,

Как ваш последний раб умрет!..

В конце переложения поэт призывает Всевышнего покарать "царей земли".

Тождество поэтической личности Державина самой себе в разных его текстах, выраженное как через категорию лирического субъекта, так и через категорию личности в понимании поэта вообще - это эстетическое единство более высокого уровня, чем индивидуальный поэтический стиль - единственное известное новой русской поэзии до Державина средство унификации совокупности текстов одного поэта.

Лирические тексты Державина объединены по двум признакам - индивидуального поэтического стиля и единства авторской личности, которое равным образом определяет и автобиографизм лирического субъекта, и единство способов воссоздания картины мира в ее вещно-предметном и личностном воплощении.

"В центре того пестрого и реального мира, о котором трактует творчество Державина, - писал исследователь, - стоит он сам, Гаврила Романович, человек такого-то чина, образования и характера, занимающий такую-то должность. Лирический герой у Державина неотделим от представления о реальном авторе. Дело, конечно, не в том, был ли Державин в жизни похож на того воображаемого "поэта", от лица которого написаны стихотворения, обозначаемые данным именем. Существенно то, что стихи Державина строят в сознании читателя совершенно конкретный бытовой образ основного персонажа их - поэта, что это не "пиит", а именно персонаж, притом подробно разработанный и окруженный всеми необходимыми для иллюзии реальности обстановочными деталями. Этим достигается объединение всех произведений поэта, символизируемое единством его имени" - в центр поэтики зрелого Державина выдвигается именно эта проблема - проблема личности, впервые обстоятельно поставленная применительно к творчеству Державина Г. А. Гуковским.

Эта "индивидуальная жизнь, воплощенная в слове" Державина имеет свою внутреннюю градацию. Стихотворения Державина 1780-1790-х гг. и даже те, которые написаны им уже в первом десятилетии XIX в., внутренне группируются в своеобразные тематические и жанрово-стилевые циклы, для каждого из которых актуален какой-нибудь один уровень проблемы личности, находящий преимущественное выражение в жанровой структуре, образности и сюжетосложении текстов.

С этой точки зрения в поэзии Державина можно увидеть пять уровней воплощения категории личности, которая своим эстетическим смыслом покрывает и принципы конструкции образа персонажа, и формы проявления авторской личности в автобиографическом образе лирического героя, поскольку в русской литературе 1760-1780-х гг. персонаж и объективированный в тексте автор - это эстетические сущности одного порядка. Во-первых, человек в стихах Державина предстает как неотъемлемая часть материального мира реальности. В своем эмпирическом, бытовом и пластическом облике он вписан в пластическую картину материального мира. Во-вторых, человек в стихах Державина осмыслен как член общества, в контексте своих социальных связей и отношений. В-третьих, в эпоху бурной и богатой историческими событиями русской жизни Державин осознал человека современником своей исторической эпохи и сумел представить его темперамент и склад личности как эпохально-историческое явление. В-четвертых, стихам Державина в полной мере свойственна и всеобщая страсть его литературной эпохи к национальному самоопределению характера. Для его выражения он нашел не только традиционные формы использования фольклорных мотивов и жанров, но и вполне оригинальные поэтические способы. Наконец, человек в восприятии Державина выступает как элемент мироздания в целом - и таким образом, в соотношении с самыми высокими абстракциями понятийно-идеологической реальности - космосом, временем, вечностью, божеством, творчеством - категория личности в лирике Державина оказывается одним из неотъемлемых элементов высшей, идеальной, духовной реальности философской картины мира. Каждому из этих уровней приблизительно соответствует и определенная жанровая структура лирического стихотворения.

– почти исключительно лирика. Трагедии, которые он писал в последние годы, не имеют значения. Проза важнее. Его Рассуждение о лирической поэзии – замечательный пример не слишком информированной, но вдохновенной критики. Комментарий, написанный им к собственным стихам, полон прелестных, странных и много проясняющих подробностей. Мемуары очень убедительно рисуют его нелегкий и упрямый нрав. Проза его, стремительная и нервная, совершенно свободна от педантических завитушек германо-латинской риторики и, вместе с суворовской, представляет самую индивидуальную и мужественную прозу столетия.

Портрет Гавриила Романовича Державина. Художник В. Боровиковский, 1811

В лирической поэзии Державин велик. Даже просто по силе воображения он один из немногих величайших русских поэтов. Дух его поэзии классический, но это классицизм варвара. Его философия – веселое и жадное эпикурейство , не отрицающее Бога, но относящееся к нему с бескорыстным восхищением. Он принимает смерть и уничтожение с мужественной благодарностью за радости быстротечной жизни. Он забавно соединяет высокоморальное чувство справедливости и долга с твердым и сознательным решением наслаждаться всей полнотой жизни. Он любил высокое во всех его формах: метафизическое величие деистического Бога, физическое величие водопада, политическое величие империи, ее строителей и воинов. Гоголь был прав, когда назвал Державина «поэтом величия».

Но хотя все эти черты присущи классицизму , Державин был варвар, не только в своей любви к материальным наслаждениям, но и в своем использовании языка. «Гений его, – сказал Пушкин , – мыслил по-татарски и по недостатку времени не знал русской грамматики». Его стиль – это постоянное насилие над русским языком, непрестанная, сильнейшая, индивидуалистическая, мужественная, но часто и жестокая его деформация. Как и его великий современник Суворов , Державин не боялся потерь, когда дело шло о победе. Величайшие его оды (и Водопад в том числе) часто состоят из отдельных головокружительных пиков поэзии, вздымающихся над хаотической пустыней корявых общих мест. Поэтическая сфера Державина очень широка. Он писал похвальные и духовные оды, анакреонтические и горацианские стихотворения, дифирамбы и кантаты, а в позднейшие годы даже баллады. Он был смелым новатором, но новации его не противоречили духу классицизма. В своем парафразе горациевского Exegi Monumentum (Памятник ) он обосновывает свое право на бессмертие тем, что создал новый жанр: шутливую похвальную оду. Дерзкая смесь высокого с реальным и комическим – характерная черта самых популярных державинских од, и именно эта новизна ударила по сердцам его современников с такой неведомою силой.

Гавриил Романович Державин

Но помимо своих новаций Державин – величайший русский поэт самого ортодоксально-классического стиля, он красноречивейший певец великих и незапамятно древних общих мест поэзии и всечеловеческого опыта. Величайшие из его моралистических од: На смерть князя Мещерского – никогда горацианская философия carpe diem (пользуйся сегодняшним днем) не была высказана с таким библейским величием; короткий и сильный парафраз 81-го псалма – против плохих царей, после французской революции навлекший на поэта большое неудовольствие (он мог ответить на обвинения только словами «Царь Давид не был якобинцем, и потому мои стихи никому не могут быть неприятны»); и Вельможа , сильнейшая обвинительная речь против самых выдающихся фаворитов XVIII века, где язвительный сарказм идет рука об руку со строжайшей нравственной серьезностью.

Но в чем Державин неподражаем – это в умении передать впечатления от света и цвета. Он видел мир как гору драгоценных камней, металлов и пламени. Величайшие его достижения, в этом смысле, начало Водопада , где он одновременно достиг и вершины своей ритмической мощи; поразительный Павлин (так своенравно испорченный под конец плоской моральной сентенцией) и стансы На возвращение графа Зубова из Персии (которые, кстати сказать, служат ярким примером державинской независимости и духа противоречия: стихи были написаны в 1797 году, сразу после восшествия на престол Павла I , который Зубова особенно ненавидел, и были обращены к брату последнего фаворита покойной императрицы). Именно в таких стихах и пассажах гений Державина достигает высот. Очень трудно это передать на другом языке, поскольку именно на необычайном характере слов, синтаксиса и прежде всего метрического разделения зиждется производимый ими эффект. Его сверкающие зрительные вспышки и риторические извержения и делают Державина поэтом «пурпурных пятен» по преимуществу.

Очень своеобразный раздел державинского поэтического творчества представляют анакреонтические стихи последних лет (впервые собранные в 1804 году). В них он дает волю своему варварскому эпикурейству и страстному жизнелюбию. Из всех русских поэтов только у одного Державина в его цветущей старости звучала эта нота радостной, здоровой и крепкой чувственности. Стихи выражают не только сексуальную чувственность, но и огромную любовь к жизни во всех ее формах. Такова Жизнь званская ; гастрономически-моралистическое Приглашение на обед и строки Дмитриеву о цыганах (Державин, первый из длинной череды русских писателей – Пушкин, Григорьев , Толстой , Лесков , Блок – отдал должное увлечению цыганской музыкой и пляской). Но среди поздних анакреонтических стихов есть стихи необычайной мелодичности и нежности, в которых (как сам Державин говорит в своих комментариях) он избегал «буквы "р", чтобы доказать медоточивость русского языка».

Поэзия Державина – целый мир поразительных богатств; единственный ее недостаток в том, что великий поэт не был ни примером, ни учителем мастерства. Он не сделал ничего для поднятия уровня литературного вкуса или для улучшения литературного языка; что же касается его поэтических взлетов, то было совершенно ясно, что сопровождать его в эти головокружительные высоты невозможно.

Г. Р. Державин творил свои произведения в эпоху расцвета классицизма. Это искусство выделяло «высокое», «среднее» и «низкое» направления. «Высокое» было связано с героическим и патриотическим началом в человеке: гражданское, патриотическое чувство делало человека личностью. Темами «среднего» и «низкого» жанров были исключительно чувства личные. О Державине говорят, что он нарушил систему трёх «штилей», созданную Ломоносовым. Поэт смело соединял высокое, среднее и низкое в один живой образ. Если сравнить некоторые лучшие стихотворения Державина иприведённую в его теоретическом трактате «Рассуждение о лирической поэзии, или об оде» (1807 — 1816) деление од, то самой близкой самому поэту будет так называемая «смешанная ода», где объединяются элементы высоких, низких и средних жанров. Жанр и стиль оды «Фелица» — лучшее тому подтверждение. «Богоподобная» Фелица показана снижено, обытовлённо («Почасту ходишь ты пешком, И пища самая простая бывает за твоим столом»). Но эти подробности не снижают образ сказочной монархини, а делают его реальным, человечным, из плоти и крови, как будто точно списанным с натуры. И, наоборот, образ «развратного мурзы», обрисованный, казалось бы, ярко сатирически и содержащий в себе намёки на многих екатерининских вельмож, перерастает в образ человека, которому доступны высокие порывы. Он хотел бы научиться добродетели, в его уста вложены высокие слова: Почувствовать добра приятство Такое есть души богатство, Какого Крез не собирал. Итак, метод Державина позволял ему вносить в поэзию смело взятые из жизни или созданные воображением индивидуальные характеры реальных людей, показанных на фоне колоритно изображённой бытовой обстановки. Державин воспевал в своих произведениях военные триумфы, победы, события придворной жизни. Но его всегда беспокоило то, насколько искренно и правдиво то, о чём он пишет: Я любил чистоседечье, Думал нравиться лишь им, Ум и сердце человечье Были гением моим. «Сердечная простота», «язык сердца», «чистосердечье», «ум и сердце человечье», «забавный русский слог» — во всех этих выражениях чувствуется некая антитеза: правда — ложь; искренность — неискренность; человечность — книжная схема, далёкая от правды жизни. Можно ли сочетать «чистосердечье» и высокий «штиль»? Державин сам признавался, что не умел «выдерживать» великолепного «ломоносовского» парения в одах и потому избрал новый, совсем особый путь. Но и на этом «своём» пути приходилось спотыкаться. Красноречие, не согретое живым чувством, было чем-то противоположным гению поэта. Лгать в стихах Державин не умел, преувеличить мог (гиперболы свойственны высокому стилю), льстить иногда приходилось, но поэт вовсе не считал это своей заслугой: Ты сам когда-нибудь осудишь Меня за мглистый фимиам. За правду чтить меня ты будешь — Она любезна всем векам… Мы до сих пор ценим военные оды поэта, прославляющие силу русского оружия. Это не оды, а целые поэмы, переполненные грандиозными образами и картинами, где словесная живопись спорит с олицетворениями, аллегориями и другими обычными атрибутами торжественных од. Поэт, как всегда, много работал над текстом этих произведений. Но, видимо, всё-таки душа к ним лежала меньше — не трогали они сердце. Державин не раз говорил, что в последние годы своего царствования Екатерина II, вместо того, чтобы заняться внутренними делами России, помогать людям, нуждающимся в защите, всё больше увлекалась победами и триумфами. Она перестала быть Фелицей. Это поэт хорошо знал как её личный секретарь. И громкие оды Державина уже не звучали вполне чистосердечно. Державин чаще стал писать стихи, обращённые уже не к сильным мира сего, а к близким — друзьям, жене. В 1812 году Державин создал стихотворную сказку «Царь-девица», целиком построенную на образах русского фольклора. Вот как она начинается: Царь жила-была девица, Шепчет русска старина, Будто солнце светлолица, Будто тихая весна. Очи светлы голубые Брови чёрные дугой, Огнь уста, власы златые, Грудь как лебедь белизной. Уйдя в отставку, Державин принимается за новые, итоговые издания своих сочинений, спешит закончить автобиографические «Записки», «Рассуждение о лирической поэзии, или об оде», где объясняет читателю свои теоретический метод и стиль. В 1800 — 1810-е годы были созданы такие шедевры, как «Снигирь», «Лебедь», «Евгению. Жизнь Званская» и последнее знаменитое восьмистишие-акростих, записанное автором за несколько дней до смерти на грифельной доске, — «Река времён». Державин прославился как талантливы1 поэт и новатор в русской литературе эпохи классицизма. Переняв традиции, заложенные предшественником Ломоносовым, он создал свой неповторимый «смешанный» стиль.

План:

1. «Рассуждения о лирической поэзии или оде» Г.Р. Державина как теоретический трактат.

2. Новаторство Г.Р. Державина в одическом жанре. Тяготение к жанровому синтезу.

3. Композиция оды «Фелица». Два плана стихотворения: добродетель и порок, апологетика и обличение, конкретика и обобщение в их противопоставлении и слиянии. Способы разделения и связи отдельных частей произведения.

4. Лирическое «я» в оде «Фелица». Его соотношение с личностью автора, с реальным миром, исторической эпохой.

5. Поэтическое новаторство в оде. Аллегорические и бытовые зарисовки, ритмика, строфика, звукопись, живописное начало.

6. Человек и Вселенная в религиозной лирике Г.Р.Державина. Тема величия Творца, сотворённого мира и человека в оде «Бог». Роль антиномии в изображении человека.

7. Проблема жизни и смерти в философской оде «На смерть князя Мещерского». Словесно-тематический и анафорический принципы контрастного изображения мира.

8. Анакреонтическая поэзия Г.Р. Державина.

Вопросы и задания:

1. Сравните описания повседневных занятий Фелицы (прогулки, чтение и т.д.) и мурзы произведений Г. Державина. Выпишите эти характеристики, найдите общее и различное.

2. Как реализуется в творчестве Г.Р. Державина ансамблевый принцип построения оды?

4. Определите особенности звукописи, цветописи и ритмики в одной из од Г.Р. Державина.

5. Скульптору М.И. Козловскому принадлежит памятник А.В. Суворову. Сравните работу М.И. Козловского со стихотворением Г.Р. Державина «Снегирь» и сделайте соответствующие выводы.

6. Сравните стихотворение Г.Р. Державина «Памятник» с одноимённым стихотворением А.С. Пушкина. В чём между ними сходство и различие?

Литература:

Тексты:

Державин Г.Р. Стихотворения (любое изд.).«Рассуждение о лирической поэзии или об оде» (см. Русская литература последней четверти XVIII в. Хрестоматия / сост. В.А. Западов. – М. : Просвещение, 1985. – С. 192-234).

Учебник:

1. Лебедева О.Б. История русской литературы XVIII века / О.Б. Лебедева. – М. :Высш. шк. ; Изд. центр «Академия», 2000. – С. 280-309.

Основная:

1. Аверинцев С.С. Поэты / С.С. Аверинцев. – М.:Шк. «Языки рус.культуры», 1996. –С. 121-135. – (Язык. Семиотика. Культура).

2. Западов А.В. Поэты XVIII века: М.В. Ломоносов, Г.Р. Державин / А.В. Западов. – М. : Изд-во МГУ, 1979. – С. 161-310.

3. Кошелев В.А. Г.Р. Державин в жизни и творчестве: учеб.пособ. – Изд. 3-е. / В.А. Кошелев, А.В. Кошелев. – М. : Рус.слово, 2012. – 172, с.

4. Курилов А.С. Г.Р. Державин и русская литература / А.С. Курилов; РАН; ИМЛИ им. А.М. Горького. – М.: ИМЛИ РАН, 2007. – 293, с.

5. Ларкович Д.В. Г.Р. Державин и художественная культура его времени: формирование индивидуального авторского сознания: моногр. / Д.В. Ларкович; М-во образ.и науки РФ; Уральск. федерал. ун-т им. первого Президента России Б.Н. Ельцина. – Екатеринбург: Изд-во Уральск.ун-та, 2011. – 341, с.

6. Серман И.З. Русская поэзия второй половины XVIII века. Державин / И.З. Серман// История русской поэзии: в 2 т. – Л. : Наука. Ленингр. отд-ние, 1968. – Т. 1. – С. 120-151.

Дополнительная:

1. Абрамзон Т.Е. Поэтические мифологии XVIII века: Ломоносов. Сумароков. Херасков. Державин / Т.Е. Абрамзон; М-во образ.и науки РФ; ГОУ ВПО «Магнитогорск. гос. ун-т». – Магнитогорск: Магнит.гос. ун-т, 2006. – 479 с.

2. Белинский В.Г. Сочинения Державина / В.Г. Белинский // Белинский В.Г. Собр. соч. : в 9 т. – М. : Современник, 1981. – Т.6. – С. 7-73.

3. Васильев С.А. Стилевые традиции Г.Р. Державина в русской литературе XIX– начала XXвека:моногр. / С.А. Васильев; М-во образ.и науки РФ; Лит. ин-т им. А.М. Горького. – М. : Изд-во Литер.ин-та, 2007. – 251 с.

4. Грот Я.К. Жизнь Державина / Я.К. Грот. – М. : Алгоритм, 1997. – 685 с. – (Гений в искусстве).

5. Западов А.В. Гаврила Романович Державин / А.В. Западов. – М. ; Л. : Совет.писат., 1964. – 451 с.

6. Маслова А.Г. Поэтическое творчество Г.Р. Державина в контексте литературно-эстетических исканий конца XVIII– начала XXвека: моногр. / А.Г. Маслова; М-во образ.и науки РФ; Вятск. гос. гуманит. ун-т. – Киров: Изд-во ВятГГУ, 2010. – 295 с.

7. Ходасевич В.Ф. Державин / В.Ф. Ходасевич. – М.: Статут, 2011. – 245, с.

Практическое занятие 5

«Путешествие из Петербурга в Москву» А.Н. Радищева

План:

1. Личность А.Н. Радищева. Политические, философские и эстетические взгляды писателя.

2. «Путешествие из Петербурга в Москву» в судьбе А.Н. Радищева. Творческая история произведения.

3. Название радищевского текста, эпиграф, посвящение.

4. Проблематика и идея «Путешествия…». Особенности композиции.

5. Система образов произведения (путешественник и представители социальных низов общества). Специфика проявления сентименталистской эстетики «Путешествия…» А.Н. Радищева.

6. Ода «Вольность» А.Н. Радищева в контексте «Путешествия».

7. Значение «Путешествия из Петербурга в Москву». Восприятие книги критикой и читателями.

Вопросы и задания:

1. Какое преломление нашла эстетическая теория А.Н. Радищева в его «Путешествии из Петербурга в Москву»?

2. Опишите маршрут путешествия героя в произведении А.Н. Радищева и выделите основные его этапы в хронологическом плане.

3. Как ставится и решается в современном литературоведении проблема жанрового своеобразия «Путешествия...» А.Н. Радищева?

4. В чём суть споров учёных по вопросам художественного метода А.Н. Радищева?

5. Охарактеризуйте композицию оды А.Н. Радищева «Вольность» и определите её связь с историческими и философскими взглядами автора.

6. А.С. Пушкин посвятил «Путешествию из Петербурга в Москву» А.Н. Радищева специальную «Путешествие из Москвы в Петербург». Установите, в чём А.С. Пушкин согласен и в чём не согласен с А.Н. Радищевым.

7. Сравните оду «Вольность» А.Н. Радищева с одноименной одой А.С. Пушкина. В чём вы видите сходство и различие между этими произведениями?

Литература:

Тексты:

А.Н. Радищев. «Путешествие из Петербурга в Москву». Ода «Вольность» (разн. изд.).

Учебники:

1. Лебедева О.Б. История русской литературы XVIII века / О.Б. Лебедева. – М.: Высш. шк. ; Изд. центр «Академия», 2000. – 416 с.

Критическая и научно-исследовательская литература:

Основная:

1. А.Н. Радищев: исслед. и коммент. : Сб. науч. тр. / под ред. М.В. Строганова, С.А. Васильенвой; М-во образ.и науки РФ; Тверск. гос. ун-т, 2001. – 121 с.
2. Бегунов Ю.К. «Путешествие из Петербурга в Москву» А.Н. Радищева / Ю.К. Бегунов. – М. : Просвещение, 1983. – 96 с.
3. Гуниа В.А. Дискуссионные вопросы художественной формы «Путешествия из Петербурга в Москву» А.Н. Радищева / В.А. Гуниа. – Автореф. дис…. канд. филол. наук: 10.01.01 – «Русская литература». – М., 1985. – 20 с.
4. Егорова Н.О. Художественная специфика «Путешествия из Петербурга в Москву» А.Н. Радищева / Н.О. Егорова. – Автореф. дис…. канд. филол. наук: 10.01.01 – «Русская литература». – СПб., 2000. – 20 с.
5. Западов В.А. Проблемы текстологии и поэтики А.Н. Радищева («Путешествие из Петербурга в Москву», «Вольность») / В.А.Западов. – Автореф. дис…. докт. филол. наук: 10.01.01 – «Русская литература». – М., 1985. – 32 с.

6. Кулакова Л.И. А.Н. Радищев. «Путешествие из Петербурга в Москву»: комментарий / Л.И. Кулакова, В.А. Западов. – Л. : Наука. Ленингр. отд-ние, 1974.

7. Старцев А.И. Радищев. Годы испытаний. – 2-е изд., доп. / А.И. Старцев. – М. : Сов.писат., 1990. – 424, с.

Дополнительная:

1. Зарецкий В.А. Три литературных путешествия по России. Аввакум. – Радищев. – Гоголь. Учеб.пособ. для студ. / В.А. Зарецкий; М-во образ. и науки РФ; Стерлитамакск. гос. пед. ин-т. – Стерлитамак: Стерлит. гос. пед. ин-т, 2002. – 78 с.
2. Костин А.А. «Путешествие из Петербурга в Москву» А.Н. Радищева в контексте современной ему нравоучительной литературы / А.А. Костин. – Автореф. дис…. канд. филол. наук: 10.01.01 – «Русская литература». – СПб., 2005. – 20 с.
3. Орлов В.Н. Радищев и русская литература / В.Н. Орлов. – Л. : Наука. Ленингр. отд-ние, 1982. – 322 с.

4. Скафтымов А.П. О стиле «Путешествия из Петербурга в Москву» А.Н. Радищева / А.П. Скафтымов // Скафтымов А.П. Статьи о русской литературе. – Саратов: Изд-во СГПИ, 1958. – С. 77-103.

1. Татаринцев А.Г. Сын отечества. Об изучении жизни и творчества А.Н. Радищева:пособ. для учит. / А.Г. Татаринцев. – М. : Просвещение, 1981. – 127 с.

6. Форш О.Д. Радищев. Михайловский замок. Романы / О.Д. Форш. – Петрозаводск: Карелия. 1989. – 548, с.

Практическое занятие 6

Поэзия конца XVIII века

План:

1. Бурлескная ирои-комическая поэма В.И. Майкова «Елисей, или Раздражённый Вакх». Жанровая специфика произведения, его пародийный характер. Мифологический и реальный планы сюжета. Элементы фольклора в поэме. Лирические отступления и авторская позиция.

2. Поэма-сказка И.Ф. Богдановича «Душенька». Интерпретация «чужого» текста, её эстетический смысл. Специфика жанра поэмы. Античный миф, русская волшебная сказка в сюжете «Душеньки», их авторская интерпретация. Бытописание.

3. Тематика лирики Н.М. Карамзина:

· нравственно-философская проблема счастья («Послание к Александру Алексеевичу Плещееву»);

· о творчестве («Поэзия», «К бедному поэту»); о смерти, памяти умерших («Кладбище»);

· о любви («Странность любви, или Бессонница», «Непостоянство»);

· гражданская лирика («К милости», «Тацит»).

4. Эстетика и поэтика сентиментализма в лирике Н.М. Карамзина. Концепция личности чувствительного человека. Индивидуальная ценность внутренней жизни, способности к сопереживанию, к любви. «Новый слог» Н.М. Карамзина.

5. Жанровое своеобразие лирики И.И. Дмитриева:

· героико-патриотические произведения («Ермак», «К Волге»);

· элегии (стихотворение «Элегия»);

· послания («К Гавриле Романовичу Державину»);

· стансы («Стансы к Н…М…К***» - к Н.М. Карамзину);

· оды («Ода П.П.Б.» - П.П. Бекетову и др.);

· экспромт («Стихи на игру Дица»);

· песни («Стонет сизый голубочек…», «Ах, когда б я раньше знала…» и др.).

Вопросы и задания:

1. Какова причина активизации «лёгкой поэзии» во второй половинеXVIII в.? Какова роль львовско-державинского кружка в её становлений и в последующем утверждении?

2. В чём существо поэтических открытий представителей «лёгкой поэзии»? Определите жанровый состав поэзии М.Н. Муравьёва и Н.А. Львова.

3.Выполните целостный анализ одного из произведений «лёгкой поэзии» (стихотворения И.Ф. Богдановича, М.Н. Муравьева, Н.А. Львова).

4. Как и в какой форме используются фольклорные мотивы в практике русских сентименталистов? Приведите примеры.

5. Каковы причины выдвижения на первый план идиллии и идилличности в жанровых устремлениях сентименталистов?

6Пронализируйте одно из стихотворений Н.М. Карамзина или И.И. Дмитриева.

7. Какими жанрами Н.М. Карамзин обогатил русскую поэзию?

8. Докажите, что стихотворение И.И. Дмитриева «Чужой толк» - сатира на классицистическую оду.

9. Охарактеризуйте «сказку» И.И. Дмитриева «Модная жена» и объясните, почему автор называет это произведение термином «сказка».

Литература:

Тексты:

Дмитриев И.И., Карамзин Н.М. Стихотворения (разл. изд.).

1. Русская литература – век XVIII. Лирика. – М.: Современник, 1990. – С. 355-406, 243-257, 581-644.

2. Русская литература XVIII века: хрестоматия / сост. Г.П. Макогоненко. – Л.: Просвещение. Ленингр. отд-ние, 1970. – С. 229-250, 448-479, 538-542, 546-549, 653-664, 675-686.

3. Русская литература XVIII века, 1700 – 1775: хрестоматия / сост. В.А. Западов. – М.: Просвещение, 1979. – С. 303-316, 318-329.

4. Русская литература последней четверти XVIII века: хрестоматия / сост. В.А. Западов. – М.: Просвещение, 1985. – С. 164-191, 235-264, 364-372.

5. Хрестоматия по русской литературе XVIII века / сост. А.В. Кокорев. – М.:Учпедгиз, 1952. – С. 514-527, 532-558.

Учебники:

1. Гуковский Г.А. Русская литература XVIII века / Г.А. Гуковский. – М.: Аспект Пресс, 1999. – С. 264-273, 442-448.

2. Лебедева О.Б. История русской литературы XVIII века / О.Б. Лебедева. – М.:Высш. шк.; Изд. «Академия», 2000. – С. 207-229.

3. Татаринова Л.Е. Русская литература и журналистика XVIII века / Л.Е. Татаринова. – М.: Проспект, 2001. – С. 234-247.

Критическая и научно-исследовательская литература:

Основная:

1. Западов А.В. Поэты XVIII века (А. Кантемир, А. Сумароков, В. Майков, М. Херасков) / А.В. Западов. – М. : Изд-во МГУ, 1984. – С. 146-159.

2. Кочеткова Н.Д. Поэзия русского сентиментализма. Н.М. Карамзин. И.И. Дмитриев / Н.Д. Кочеткова // История русской поэзии: в 2 т. – Л. : Наука. Ленингр. отд-ние, 1968. – Т.1. – С. 163-187.

3. Лотман Ю.М. Поэзия Карамзина / Ю.М. Лотман; вст. ст. М.Л. Гаспарова // Лотман Ю.М. О поэтах и поэзии. – СПб. :Искусство – СПб., 1999. – С. 285-323.

4. Макогоненко Г.П. «Рядовой на пинде воин». (Поэзия Ивана Дмитриева) / Г.П. Макогоненко // Макогоненко Г.П. Избранные работы: о Пушкине, его предшественниках и наследниках. – Л. :Худож. лит. Ленингр. отд-ние, 1987. – С. 8-73.

5. Николаев Д.П. «Я подвиг предка воспеть хочу!» (Гражданско-патриотические мотивы в поэзии И.И. Дмитриева 1790-х годов) / Д.П. Николаев // Русская литература как форма национального самосознания. XVIII век. – М.: ИМЛИ РАН, 2005. – С. 721-762.

Дополнительная:

1. Белинский В.Г. Сочинения Александра Пушкина. Статья II/ В.Г. Белинский // Белинский В.Г. Собр. соч. : в 9 т. – М. : Современник, 1981. – Т.6. – С. 103-182.

2. Казакова Л.А. Жанр комической поэмы в русской литературе второй половины XVIII – начала XIX века: генезис, эволюция, поэтика / Л.А. Казакова. – Автореф. дис…. докт. филол. наук: 10.01.01 – «Русская литература». – М., 2009. – 39 с. /О В.И. Майкове, И.Ф. Богдановиче/.

3. Ефремова Е.В. Стихотворное наследие Н.М. Карамзина: проблемы поэтики и версификации / Е.В. Ефремова. – Автореф. дис…. канд. филол. наук: 10.01.01 – «Русская литература». – М., 1999. – 19 с.

4. Шайтанов И.О. Мыслящая Муза: «открытие природы» в поэзии XVIII века / И.О. Шайтанов. – М.: Прометей, 1989. – 257, с.

Практическое занятие 7